Свет утренней звезды - Страница 32

— Порчу товару лицо, — невозмутимо заявила я, размазывая оставшуюся кашу по рукам и шее.

Темный, густой сок фруктов был очень едким, это я помнила хорошо. Пальцы после него не отмывались дня два. Так что к моменту продажи я буду такая, как надо — смугленькая. А волосы даже боюсь представить какого цвета. Но какая разница старенькому дедушке, какого цвета у мня волосы — главное, чтобы он заметил мою улыбку, а улыбаться я ему буду на все свои тридцать два зуба, хвала богам, они у меня ровные и белые.

— Лора, ты ненормальная? — не унималась Тая. Схватив влажную тряпку она стала оттирать мои щеки. — Ты что наделала? Тебя выбросят отсюда к виррам, когда увидят, и продадут за гроши.

— Не выбросят, — фыркнула я, отталкивая ее руки. — Тут помыться есть где?

— Есть, — Таис нервно подскочила и стала тащить меня в сторону беленькой арки.

За аркой оказался тенистый сад с бассейном, вокруг которого тоже были настелены ковры и разбросаны подушки.

Сняв с себя одежду, полезла в воду, которая мгновенно окрасилась темным цветом. Пока я полоскала свои волосы, Тая стояла надо мной и кудахтала, как квочка, периодически всплескивая руками. Отмывшись, наконец смогла полюбоваться на результат своих усилий. Кожа приобрела смуглость и перестала быть такой светлой. Теперь я не очень отличалась от женщин, находящихся в шахразе. Зато волосы отличались сильно. Я надеялась, что благодаря соку они станут почти черными, но вместо этого они приобрели насыщенный фиолетовый цвет.

— О, — только и смогла произнести Таис, когда я вытерла их полотенцем насухо. — Красиво!

— Ты что, издеваешься? — тяжело вздохнула я.

— Нет, правда красиво. Таких волос во всем спектре Ррайд не отыщешь, за тебя точно даннак устроят, — зачарованно пропела она, и я взвыла.

Меньше всего я хотела выделяться на фоне остальных девушек. Я хотела выглядеть совсем обычной и ничем не примечательной рабыней, а вместо этого стала похожа на цветок эурезии, выросший среди камней. И так плохо стало. Я не плакала с тех пор, как покинула Нарию. А теперь меня словно прорвало, слезы лились сплошным потоком — слезы отчаяния, слезы горечи, слезы бессилия. Что со мной будет? Дальнейшая жизнь виделась мне страшной и мрачной. Могла ли себе представить девушка, выросшая в любви, заботе и ласке, свободная, как ветер, что в один прекрасный день все ее мечты и надежды обратятся пеплом, и жестокий фатум растопчет их своим безжалостным сапогом?

Мамины слова вдруг всплыли в моей памяти. «Нельзя рвать нити судьбы и мешать промыслу Эглы». Мысль, жуткая и пугающая до колик во всем теле, вдруг ударила в меня, словно молния. А что если это я во всем виновата? Что, если моя глупая жалость к сарне обрекла весь мой мир на вымирание? Что если… Боги, тогда я, возможно, заслуживаю всего того, что со мной происходит. Даже большего. Мне хотелось умереть. Мне, так страстно любящей жизнь и наслаждавшейся каждым прожитым мгновением, отчаянно хотелось умереть… Зачем я пообещала отцу жить? Зачем я вообще влачу свое жалкое существование?

— Лора, — Таис осторожно стала трясти меня за руку. — Лора, успокойся. Я порывисто обняла девушку, утыкаясь носом в ее плечо. Мне так необходимо было в этот момент почувствовать чье-то тепло и участие. Мне не хватало маминых ласковых рук, шуток и веселого смеха Мирэ, нежной заботы отца. Мне так их всех не хватало… Я скучала по хрустящим булочкам Анрэ, по глупому трепу служанок, по Ильдону, сыну начальника стражи, по садовнику, выращивавшему для меня любимые лоредроны. Я скучала по дому, дому которого у меня больше никогда не будет, и я скучала по мертвым, чьи лица навечно запечатлелись в моей памяти живыми и улыбающимися.

— Что здесь происходит? — громкий окрик заставил меня вздрогнуть. Таис резко прижала мою голову к своей груди и шепнула мне на ухо:

— Молчи.

— Что здесь происходит? — прозвучало теперь уже над самым моим ухом, и чья-то грубая рука резко вздернула меня с пола.

Напротив меня стоял высокий, коренастый мужчина уродливой наружности. Бритая голова была усеяна мелкими шрамами, один глаз перетянут кожаным ремешком — видимо, по причине его отсутствия, второй, уцелевший, прожигал меня яростным взором.

— Ты что сделала со своими волосами, дура? — меня больно дернули за подбородок, заставляя смотреть в единственный зеленый глаз.

— Простите господин Ганур, — мгновенно встряла Тая. — Это я виновата. Лора хотела помыть голову, а я не заметила, что в кувшине не вода, а сок тапранов.

Вот как, оказывается, назывались синенькие фрукты.

Одноглазый скосил зрачок, на трепещущую Таю и она тут же затараторила:

— Так даже лучше, вы не находите? Такой редкий цвет волос вышел… И к глазам ее подходит. Просто экзотическая красавица получилась.

Мрачный тип набычился, и снова вперил в меня свой жуткий глаз. По лицу, явно не отягощенному интеллектом, проползли кривые морщины, свидетельствовавшие, что одноглазый бык таки пытался думать. Короткие толстые пальцы выпустили мой подбородок, схватившись за струящиеся по плечам волосы. Потерев в ладони тонкую прядку, мужчина довольно хмыкнул:

— И правда красиво. Оставлю тебя на банхаш.

Одноглазый хлопнул в ладони, и в комнату влетели две одетые во все черное женщины.

— Я приставлю к тебе вирр, — заявил он. — Будут следить за твоим телом и выполнять все твои просьбы. — Чтобы через три луны сияла, как альмарин, — бросил он через плечо служанкам, затем, покрутив в стороны мое лицо, похлопал ладонью по щеке.

Очень хотелось плюнуть в его единственный глаз. Сдержалась, потому что стоящая рядом Таис впилась в мою руку, словно клещ. Мужчина обошел по кругу всех женщин, находившихся в шахразе, оглядывая их, как племенных кобыл, потом, видимо оставшись довольным увиденным, растворился в проеме уходящей вглубь комнаты арки.