Свет утренней звезды - Страница 80

Ярл отшатнулся от меня с перекосившимся лицом. О, кажется, мои слова тебе не нравятся, солнцеликий? Правда иногда бывает очень жестокой. Ранит больнее стрел, отравляет сильнее яда. Я рада, если смогла пробить брешь в твоей каменной броне.

— Так вот почему ты защищаешь Видерона? Ты знала его невесту? — судорожно сглотнув мрачно произнес Харр.

— Я защищаю не Видерона. Я защищаю истину, которую ты упрямо не хочешь видеть. Ты убил его невесту. Он ответил тебе тем же — попытался убить твою жену. Око за око, справедливый бог Ярл. Что же ты молчишь? Каким судом ты будешь судить себя?

— Эя… — Ярл поднял руку, протягивая ее ко мне. — Я…

— Не трогай меня, — оттолкнула его от себя. — Не хочу тебя видеть.

Боги, не знаю, способен ли этот человек на раскаяние, мне трудно судить, слишком зла я была в этот момент, чтобы прочитать то, что было написано на его лице. Он тяжело и рвано выдохнул, потом замер, опустив голову, как будто нашел на полу что-то крайне интересное. Простояв в абсолютной тишине несколько секунд, Ярл вдруг сгреб меня, прижав к себе со всей силы, не давая возможности даже пошевелиться. Теплые мужские губы коснулись моей макушки, руки безвольно разжались и, резко крутанувшись, он пошагал от меня прочь, к выходу.

Он ушел, оставив меня стоять застывшим сталактитом в гнетущей тишине пещеры. Эта тишина давила на меня своей безысходностью, обнажая все мои чувства, оголяя и раня мое беззащитное сердце. Я шла по дороге своей души в никуда, не задумываясь над тем, что рано или поздно остановлюсь на краю пропасти. И кто подскажет мне тогда, как жить дальше? Как не оступиться и не упасть? И где найти панацею от страшной болезни по имени Ярл Харр?

* * *

— Не хочешь убить и меня, Харр? У тебя это почти получилось, — столько разных и непонятных чувств обрушилось на меня одновременно. Они кружили меня в безумном водовороте, затягивая, как щепку, на самое дно безудержного отчаяния. Липкий страх от осознания того, как легко я мог ее потерять, тяжелыми кандалами повис на ногах, придавив к земле. Безотчетный ужас прополз в сердце скользкой змеей, а затем впился в него, выпуская горькую отраву безнадеги. Синеглазка могла погибнуть по моей вине. Так вот откуда эта ненависть?

Дерьмо, я оказался прав — она видела ту бойню, что я устроил на Нарии. По моему приказу убили ее подругу. Правда выглядела мерзкой и неприглядной. Но это было лучше, чем то, что я думал. Не представляю, что делал бы дальше, если бы она оказалась наследной тэйрой Нарии. Но сомнения все же еще оставались. Я не могу знать наверняка, врет она, или говорит правду. Мне хочется думать, что не врет. Мне так хочется. И плевать, как есть на самом деле, потому что я не смогу… это выше моих сил — причинить ей хоть какое-то зло.

Похоже, предсказание сбывается. Проклятый Шаа… знать бы, что все случится именно так, никогда не пошел бы в Сад Теней. Вонючий драг, что происходит? Муки раскаяния облепили меня, как вороны падаль, медленно изъедая мою душу. Никогда ничего подобного не чувствовал. Почему так больно? Готов ли я пожертвовать ради нее властью? Глупость какая… Прости, отец, но ради нее мне не жалко и жизни. Что мне делать со всем этим? Как смотреть ей в глаза?

Я уткнулся лбом в холодный гранит пещеры в бесполезной попытке остудить испепеляющий меня изнутри жар, и с каждой секундой все больше хотел размозжить свою голову о каменные стены. Не знаю, сколько так стоял, но ураган, свирепствующий в душе, постепенно стал утихать. Плевать. Слишком поздно. Я ничего не могу изменить, и отпустить ее не могу. Она моя. Моя! Она привыкнет, и, возможно, однажды сможет меня простить. Нужно найти Саруса, расчеты эсфиры подтвердили мои мрачные догадки: еще несколько витков, и я выйду на исходную точку. Необходимо по максимуму обеспечить наше с Эйей прохождение к местам силы. В том, что там ждет засада, даже не сомневаюсь. Проклятый Видерон, что б тебя… И убить теперь не могу, еще и твоей смерти мне синеглазая точно не подарит. Одна надежда, что ты сам сдохнешь, подвернувшись под стрелы оддегиров. В этом моей вины точно не будет, на этот раз я буду всего лишь защищаться.

Солнце Оддегиры опалило жаром лицо, как только вышел из пещеры. Даже клонясь к закату, оно все еще беспощадно пьет воздух этого, затерянного в песках мира. Столько айронов прошло, а все не могу привыкнуть: днем зной, ночью холод. Ненавижу и это солнце, и эту пустыню, и этот воздух, отравивший меня своим ядом.

Сарус разбил лагерь прямо у входа в пещеры. Воинам не страшна жара, им не привыкать. Уселись прямо на песок, облокотившись о спины лежащих по кругу скронгов, и травят байки, оглашая величавую тишину песков своим безудержным хохотом. Заметив меня, Сарус скатился со спины животного и двинулся мне навстречу.

— Повелитель, — эорд склонил голову, прижав руку к сердцу.

— Присаживайся, Сарус. Надо обсудить план действий, — опустился на песок, похлопав рукой по месту рядом с собой.

— Сколько у нас осталось времени? — Сарус спокойно уселся рядом, вытянув тантор и утрамбовав песок перед собой.

— Я думаю, все произойдет после заката. Более точного времени не смог рассчитать. Предположительно, это будет один из трех миров — Арзария, Зэгра или Эугеда. С Эугедой сам понимаешь, проблем не будет, Хельвуд близко к себе никого из Альянса не подпустит.

— Хорошо, если Эугеда, плохо если Зэгра, — хмурится Сарус. — У скронгов в воде плохая маневренность. Да и деревья будут мешать. Сложно будет полностью закрыть вас. Ты же понимаешь, что у противника более выгодная позиция. Они засядут на скалах и накроют нас ливнем из стрел.