Свет утренней звезды - Страница 126

126

Я пришел в себя на следующее утро, когда отец выломал двери, окинул мрачным взглядом устроенный мною погром, спокойно подошел, и опустившись на пол, сел рядом. Он все понял без слов. Мудрый Антарион просто обнял меня, отдавая мне свою теплоту и подставляя плечо. Я был благодарен ему за то, что он ни о чем меня не спрашивал. Говорить о ней было слишком больно, а слышать о ней еще больней. Я плохо помню, как прожил дегон до ее свадьбы. Днем загонял себя работой до изнеможения, а ночью, как во времена старого доброго Харра, напивался до беспамятства, чтобы не видеть снов с преследующим меня голубоглазым призраком.

— Ты должен забрать ее, — Каан и Сиэм соткались за моей спиной и, плавно обогнув, возникли перед самым лицом. — Ты не можешь ее отпустить вот так.

— Любовь нельзя удержать насильно или упрятать в строгие рамки. Нельзя сжать в кулак и держать там вечно, в страхе, что однажды она вспорхнет, как птица, и улетит от тебя. Она может жить только на раскрытой ладони. Когда ты кого-то любишь, становится не важно, что ты получаешь, важно только то, что ты отдаешь, потому что в этот миг тебе подвластно все. Я люблю ее, и единственне чего хочу, это чтобы она была счастлива. Со мной или без меня не имеет значения. Просто хочу, чтобы каждый ее день был наполнен теплом и светом, и если для этого мне нужно будет отойти в сторону и отдать ее другому, это не такая уж и высокая цена за возможность видеть ее счастливой, — я задумчиво смотрел на вращающиеся кольца мельфиры и маятник, отсчитывающий последние минуты ускользающего сквозь пальцы времени. Я проиграл, мне не было места в ее жизни. Ни в прошлой, ни в этой…

— Она убежала со свадьбы!!! — орущий дурным голосом Аэр возник из воздуха, всовывая мне в руки меч отца.

— Что значит убежала?

— Она не любит его! — дух толкал меня в спину, распаляясь еще больше. — Ты должен успеть! Еще есть время. Быстрее!

Резанув клинком пространство я проложил путь на Нарию.

* * *

Тонкий мир сомкнулся плывущими линиями у моего лица, вязкой патокой прополз по обнаженным рукам, укутал в тонкий плед густого эфира. Сумрак дарил покой и умиротворение, и я надеялась, что Тайрон, не найдя меня у озера, быстро исчезнет, не дав магическому полю забрать у меня последние силы. Я терпеливо ждала, когда из-за зеленого барьера лесополосы появится его ненавистный образ. Хорошо, что тонкие миры не только невидимы и неуязвимы, но еще и непроницаемы, потому что я громко вскрикнула, когда увидела того, кто вышел на поляну.

Мужчина… Огромный… Духи Нарии, да такой одним движением руки раздерет дикого лура, как зайца: от уха до хвоста! Могучий разворот плеч, ноги, словно стволы деревьев в вечных кархемских лесах. Он силен, силен настолько, что его витающую в воздухе мощь я чувствую даже сквозь слои сумрака. Ловлю себя на мысли, что так, вероятно, должны выглядеть боги: недосягаемые и неприступные, как заснеженные утесы в горах Таири. И глаза… Эгла, какие страшные у него глаза — белые, стылые, словно лед, затянувший полынью на реке.

Он подходит так близко, что теперь я смотрю на него почти в упор. Оторопь сковывает мое тело, и я замираю соляным столбом, не в силах отвести от исполина взгляда. Нет… его глаза не белые. Невероятные. Жуткие, и в то же время завораживающие своей нечеловеческой красотой — два озера искрящейся переливающейся ртути. Волос на висках нет, остальные заплетены от лба до затылка в длинные косы, спускающиеся на спину тугими плетьми. Из-за их цвета издалека мне показалось, что мужчина стар, но, боги, как я ошиблась! Его волосы не седые… они словно чистое серебро. Так отливают на солнце новенькие отчеканенные нарийские эркемы. Взгляд тяжелый, пустой, холодный, как каменная глыба.

Демон смотрит напряжено, пристально, заглядывая своими глазами мне в самую душу. Внезапно по суровому лицу пробегает тень, ломая жесткий каркас его скул и лба. Вздрагивает бровь, дергается прищур бездонных серебряных глаз, по щекам пробегает волна судорожно сжатых мышц, словно он только что с силой сжал зубы. Будто высеченные из камня губы приоткрываются, с шумом втягивая воздух. А затем его голос сладким ядом просачивается в мою кровь, спуская в моей голове лавину чувств и обрывков непонятных видений.

— Иди ко мне, синеглазая, — мужчина медленно вытягивает руку, беззащитно разворачивая огромную ладонь в просящем жесте. Рука слегка подрагивает, так, как будто этот гигант боится, что его просьба так и останется без ответа. — Не бойся меня, моя девочка.

Что происходит? По моим щекам струятся горячие ручейки слез, и сердце так нестерпимо болит, рвется из груди навстречу этому великану, словно оно — его давно утерянная половинка. Каждая клеточка моего тела отзывается на его призыв, и линии сумрака превращаются для меня в пыточную камеру, отделяющую меня от чего-то до боли родного и близкого. И я… я делаю шаг навстречу зову его глаз, губ, замирая в шаге от жадно пожирающего меня взглядом мужчины.

— Ма эя, — хрипло произносит незнакомец, и осторожно стирает пальцами зачем-то льющиеся непослушные слезы, высыпая мне в ладонь горсть бриллиантов. Потом резко сгребает меня, как соломинку, в свои стальные объятия, и я тону в их безграничной нежности и силе.

— Я не знаю, кто ты, — шепчу я. — Но я тебя помню. Тебя помнит мое сердце, мои руки, мое тело, моя душа.

— Я Ярл, — отвечает мужчина, короткими толчками выталкивая воздух из легких. — Я Ярл, моя златокудрая тэйра, моя чистая утренняя звезда, моя эррагарда, моя любимая, — губы мужчины касаются моих — невесомо, неслышно, тонко, взрывая мой мир сотнями ярких красок и огней. И теперь уже я тянусь к нему, обвивая мощную шею, прижимаюсь к его огромному, сильному телу, вбирая кожей его жар, подставляю губы его новому поцелую, уже другому — властному, требовательному, чувственному, сбивающему с ног, выпивающему мой воздух, оплавляющему меня, как огарок свечи. Мир катится куда-то в пропасть. Все исчезло. Нет ничего… Есть только его руки, оторвавшие меня от земли, сжимающие почти до боли, жадные губы, целующие каждый мой вздох, горячий язык, дерзко вторгшийся в мой рот, и огонь, в котором мы пылаем оба, как два оставленных на ветру факела. Он отстраняется на мгновенье, поставив меня на ноги, и утопив мое лицо в захвате своих огромных ладоней.

126