Свет утренней звезды - Страница 12

— Тебе нет равных, высший, — вязкий шепот Шаа ползет по моей коже словно паук, осторожно переставляя свои тонкие лапки. — Но… зенит твоей звезды на исходе Ярл. Ты отдашь всю свою силу и власть Нарийцу, эорд.

Не могу поверить… Я отрешенно смотрю на пляшущие на стенах яркие блики света. Этого не может быть! Нария — примитивный мир третьего уровня… кажется, на моем столе лежат бумаги… правитель Арзаров собрался взять в жены наследную тэйру Нарии, и как только брак будет скреплен, Нария станет для меня неприкосновенной, войдя в Альянс Ррайд. Но пока свадьба не состоялась, и квард эордов не видел документов, значит, я вправе…

— Ты ошибся, Шаа. Я сам плету нить своей жизни, и я не буду столь глуп, чтобы смиренно ждать, пока существо низшей расы придет и заберет у меня то, к чему я шел столько лун, — резко развернувшись, я стремительно направился к выходу, упиваясь нахлынувшей на меня яростью. Все же хоть какое-то чувство. Лучше, чем бесконечная стылая пустота.

Двери храма распахнулись, и я сделал шаг вперед, уверенно ступая на жемчужное покрывало дороги. Пески под моими ногами медленно стали темнеть, оплавляясь по кругу серебряной лужей, затем выгнулись дугой и потекли ускользающей вдаль сверкающей рекой. В воздух в едином порыве взметнулись сотни пылающих факелов, осыпая вокруг себя дождь из золотых искр. Звенящую тишину внезапно взорвал торжественный гул барабанов и оглушающий рев тысяч ликующих голосов, приветствующих нового правителя — Ярла Риггарда Харра.

Сегодня я не стану портить им праздник, этой ночью они будут пить и веселиться, прославляя своего повелителя и господина, а завтра… Завтра я призову своих воинов и поведу их покорять мир, создающий угрозу Оддегире. Завтра я уничтожу Нарию.

— Повелитель, — Сарус опускается предо мной на песок, склоняя голову и касаясь рукой моих одежд.

— Встань. В твоей верности я не сомневаюсь, — я хлопаю верного друга по плечу в ответ на его радостную улыбку. — Ты мне понадобишься завтра. Отныне ты моя правая рука и командующий армией. Утром все войска должны быть в полной боевой готовности.

Он удивленно распахивает глаза. Еще бы — с тех пор, как Оддегиры подписали договор с мирами спектра Ррайд, армия ни разу не выступала с боевыми действиями. — Нам готовиться к войне? Альянс что-то затевает?

— Нет дружище, это будет быстрая победа. Мы пойдем на мир, не входящий в лигу.

— Повелитель, — в глазах Саруса загорается алчный блеск охотника, почуявшего дичь, — Оружие оддегиров залежалось в ножнах, воины будут довольны: много рабов, много трофеев.

— Запомни сам, Сарус, и предупреди солдат: рабов в этот раз не будет. Они могут брать все, что угодно — золото, драгоценности, артефакты, еду, оружие, но не пленников. Нарийцы должны быть уничтожены все до единого. Мне было предсказание Шаа, они угроза для Оддегиры.

Мой взгляд задерживается на коленопреклоненном Тахаре: завтра мне пригодиться его злость и тщеславие. Двигаюсь в его сторону медленно и неспешно, так, чтобы мальчишка простоял в такой униженной позе как можно дольше. Останавливаюсь перед ним, и с высоты своего роста молча сверлю взглядом его склоненный затылок, пока он не начинает чувствовать мой тяжелый взгляд спинным мозгом и не поднимает ко мне свое лицо.

— Теперь у тебя нет сомнений, Тахар в истинности моего права на престол? — насмешливо спрашиваю ставшего бледным, как пески Оддегиры эорда, протягивая ему руку.

— Нет, повелитель, — парень смиренно целует перстень власти на моей руке, сгорбившись и понуро опустив голову.

Что ж, сегодняшний урок он заполнит надолго, и впредь будет опасаться открыто выступать против меня, но мне не нужен враг в собственном доме, перегибать палку не стоит.

— Сильных людей судьба ставит на колени для того, чтобы доказать им, что они могут подняться, слабаки же стоят на коленях всю жизнь. Терпит поражение, Тахар, не тот, кого поставили на колени, а тот, кто пал духом и не мечтает подняться. Вставай, я прощаю тебе твою дерзость.

Мальчишка выпрямился предо мной, расправив плечи, но глаза так и не поднял. Кнута на сегодня достаточно, сейчас будет пряник.

— У тебя еще будет возможность доказать мне свою преданность, Тахар, назначаю тебя командующим левым крылом конницы. Завтра армия Оддегиры выступает покорять новый мир. Надеюсь, не подведешь.

— Не подведу, — лицо Тахара искривляется в жестокой ухмылке — нет сомнений, ему понравилась новая должность, и завтра мальчишке будет, куда выпустить свой пар.

— Веселись сегодня, — взъерошиваю его кудрявые волосы, а затем поднимаю вверх две руки. — Даххар! — летит над толпой мой громкий крик и моему приветствию вторят сотни тысяч голосов.

— Даххар!

В воздух взлетают сотни зажженных стрел, раскрашивая сереющее небо желтыми кометами, впиваясь острыми жалами в символ оддегиров на верхушке храма, и он вспыхивает ярким факелом, возвещая на сотни миль о начале праздника.

Состязания на мечах, крики, смех, танцы, музыка и вино, льющееся рекой, к полуночи начинают меня утомлять. Я смотрю на веселящийся народ и не испытываю никаких чувств. Я так давно ничего не чувствую, что кажется, внутри меня разверзшаяся бездонная пропасть: мрачная и беспросветная, словно черные омуты в долине смерти… Внутри меня холодные зыбучие пески и лютая стужа, внутри меня нет сердца… Нет, оно есть, и в привычном смысле этого слова каждый день перегоняет кровь по венам и наполняет мои мышцы жизненной энергией, но я не помню, когда в последний раз оно сжималось от боли, трепетало от радости или захлебывалось от восторга и наслаждения. Даже женщины приносят лишь физическую разрядку моему сильному тренированному телу не цепляя ни на йоту и краешка моей души. Я пуст — пуст, как глиняный кувшин, выморожен, впитавшейся в меня силой. Она убивает во мне с каждым днем все человеческое и живое… Смогу ли я когда-нибудь вернуть себя прежнего? Смогу ли снова вспомнить, что чувствовал двадцать айронов назад тот отчаявшийся мальчик, заброшенный в пустыню Оддегиры, который, стоя на коленях, выкрикивал в раскаленные небеса слова данной отцу клятвы, срывая голос до хрипоты? Смогу ли я…