Свет утренней звезды - Страница 11

— Хорошо. Будь по-твоему, — произношу лениво и безразлично, так, словно делаю одолжение. — Я брошу свой камень в чашу жизни.

И все же я рискую. Что, если выбор прорицателя падет не на меня?

— Я войду в Сад Теней на закате солнца, Тахар, — щенок, кажется, доволен, и я с удовольствием разбавляю его триумф ядом своего сарказма. — Раз уж ты так чтишь традиции, надеюсь, ты не забудешь стать на колени перед новым повелителем?

Он дергается, как от удара, но молча сносит обиду. Пожалуй, заставлю его еще и поцеловать мне руку — впредь будет знать, на кого тявкать.

— Я отдам приказ приготовить все к ритуалу, — Сарус подходит ко мне, торжественно положив руку на грудь. Для него я уже повелитель, в его душе, кажется, нет сомнений, чем закончится мой поход в Храм Песков.

— Пришли за мной хрога, когда все будет готово, — я величественно поднимаю голову и покидаю отторум в абсолютной тишине, чувствуя за своей спиной такие разные эмоции: почтение, зависть, страх, уважение и ненависть… Мне наплевать… Есть цель, и ради нее, я убью любого, кто станет у меня на пути …

* * *

Хрог сел на окно, когда гетеры закончили суетиться вокруг меня, поднося одежду и оружие. Медленно сложив крылья, птица громко щелкнула клювом, уставившись на меня своими черными, как ночь глазами, с желтым зрачком.

— Скажи хозяину, что я готов.

Хрог важно разворачивается, и камнем устремляется вниз, туда, где уже в ожидании моего появления, торжественно выбивают дробь барабаны и протяжно поют зуры.

— Ваш тантор, эорд, — светловолосая рабыня низко склонилась предо мной, протягивая на вытянутых руках сверкающий клинок. Волосы тяжелой волной заструились вниз, и в заходящих лучах солнца напомнили мне другие. Поднял ее лицо, всматриваясь в глаза. Цвет не тот — темный… жаль… хотя, если будет удовлетворять меня на коленях, я его и вовсе не увижу. Сойдет.

— Останешься в моих покоях на ночь.

Лицо девушки расцвечивается восторженной улыбкой, словно я пообещал ей золото и самоцветы. Оглядывается на своих соперниц, ловя их завистливые взгляды. Глупые… Они все так отчаянно борются за мое внимание и место в постели, не понимая, что ровным счетом ничего для меня не значат, я даже имен их не помню… и почти ничего не чувствую…

Пора. Меня ждут. Что ж, я не разочарую их ожидания. Устрою своим подданным красочное представление. Мой выход запомнится им надолго. Знаки силы вспыхивают на моем теле один за другим. Сжав в ладони эктраль, я разрываю пространство, появляясь, словно привидение, перед ошеломленной толпой. Духи, почувствовав мое приближение, поднимаются вверх белыми вихрями, обретают форму, и теперь ползут рядом со мной чудовищными змеями, закручивая вокруг себя пыльные воронки. Они сопровождают меня к храму, шипя и скаля свои бездонные песчаные пасти, заставляя стоящих вдоль дороги эордов отшатываться в ужасе и страхе. Останавливаюсь у входа в святилище, и вокруг мгновенно стихают все звуки. Тишина… Так тихо, что слышно потрескивание факелов на штоках. Всего лишь шаг отделает меня от желанной цели, и… я делаю его без страха и сомнений.

Белый песок Сада Теней озаряет красное солнце Оддегиры. Красиво… Красные искры на белом, как капли крови на девственно чистых простынях — наверно, в былые годы они вызвали бы у меня восторг. Хотя я почти не помню, каково это… Сила опустошает меня, выедая изнутри все чувства, оставляя лишь холод. Холод и… неутолимую жажду мести. Она — единственное, ради чего вот уже двадцать айронов я торчу в этом неуютном мире: Оддегире нужны еда и ресурсы, и я открыл им пути, позволив возвыситься над остальными расами, а мне нужны ее жестокие воины и власть, позволяющая беспрепятственно черпать силу из источников Эглы. В этом смысле мы идеальная пара, лучшего повелителя, чем я, у Оддегиры уже не будет.

Я ступил в круг теней, поднимая с земли гладкий черный камень. Их здесь сотни, не знаю, почему взял именно этот… Возможно все же судьба…

По каменной чаше жизни поползли широкие круги, и над поверхностью возникло ртутное лицо Шаа. Никак не привыкну к его глазам… будто насквозь смотрят. Серебряные уголки губ опустились вниз, и тихий шипящий голос, словно расплавленный металл, плавно потек по стенам храма:

— Твой выбор, эорд.

Я вытягиваю руку, и камень падает в чашу с тихим плеском. Эхо многократно умножает звук, превращая его в чудовищную плюхающую какофонию.

— Выбор принят, — лицо Шаа расплывается по чаше, уставившись в потолок бездонными глазницами, вязко открывая и закрывая рот. — Твой камень жизни брошен, Ярл. И Эгла плетет нить твоей судьбы. Спрашивай, высший…

Время замирает, и все, что для меня сейчас имеет значение — это одно слово, звучащее победным гимном в моей душе. Высший… Высший эорд… Повелитель… Как долго я ждал… Как много сил я сложил на алтарь власти. Сколько жизней я забрал, чтобы получить это право стать правителем Оддегиры. Сладкий миг — идти по дороге судеб и видеть, как падают на колени те, кто вчера хотел вставить тантор мне в спину. Когда я выйду из храма, пески под моими ногами станут серебряными, возвещая мою власть над ними. Никто из них больше не станет на пути к моей цели, той, ради которой я все это затеял… Эктраль моя… В моей полной и нераздельной власти, и когда она завершит заданный цикл, я открою врата, и сдержу данную тебе клятву, отец…

— Хочешь ли ты знать свое будущее, высший? — вопрос Шаа выдергивает из полудремы опутавшей меня эйфории. Хочу ли я? А зачем я вообще сюда пришел?

— Ты знаешь, чего я хочу, Шаа, — подхожу вплотную к краю чаши, так что теперь глаза прорицателя, не мигая, смотрят в мои. — Я хочу вернуть себе все то, что у меня отняли…