Свет утренней звезды - Страница 111

111

Шаг… еще один… и еще один. Линии сумрака втягивают меня все глубже, и я перестаю сопротивляться, поглощаемая волной магии. Мое сердце не стучит, не болит, не выбивает ритмы.

Меня нет.

Я умерла…

* * *

Я кричал, запрокинув голову. Орал, пока не сорвал голос, а потом выл, как собака, понимая, что потерял ее. Какое страшное слово — навсегда. Что значит вся моя сила? И зачем она нужна мне, если она не может мне вернуть ту единственную, ради которой я готов пожертвовать всем? Я смотрел в посеревшее небо Нарии и видел, как медленно тает ее звезда, забирая с собой мое сердце, оставляя мне лишь ее страшные слова и боль воспоминаний. Внутри меня пылал пожар, огненная буря выжигала все дотла, а потом разлеталась сухими серыми хлопьями пепла. Яркая утренняя звезда обожгла меня своим чистым светом, опалила, изранила, и оставила подыхать в бесконечной муке и тоске. Что я наделал? Как жить дальше? Отец, куда идти?

Эктраль сияла в моей раскрытой ладони ярким, умиротворяющим светом. Я смотрел в переливающиеся грани, и думал о том, что еще несколько минут назад камень хранил тепло ее рук. Ее рук… Я больше никогда не почувствую их в своих ладонях. Не услышу ее голос. Не увижу ее глаз. Никогда… Ненавижу это слово. Ненавижу себя…

— Знаешь, вероятно все должно закончиться там, где началось…

Слова Эи эхом звучали в моей голове, они убивали меня, резали, рвали на куски. Все должно кончиться… Неужели все кончилось? Вот так… безнадежно и беспросветно? Нет. Нет! Нет!!! Так не должно быть. Мой мозг отчаянно искал выход, не желая соглашаться с ее жестоким решением.

— Там, где началось… — обреченно прошептал я в пустоту разрушенного мною мира. Память услужливо напомнила, где все это началось — Сад Теней, Чаша Жизни, и вкрадчивый голос Шаа, сулящий мне возвращение силы и власти.

— Там, где началось, — решая в своей голове неразрешимую задачу, снова произнес я вслух. — Там, где началось… — повторял я уже, как безумный, разрывая мечом пространство и прокладывая путь на Оддегиру.

Жаркий воздух привычно пощекотал лицо, заползая за шиворот горячими струйками пота. Двери храма услужливо раскрылись предо мной, словно все это время только и ждали моего возвращения. Белый песок Сада Теней мягко зашелестел под ногами, и таинственные шорохи заскользили по стенам святилища, играя в прятки с неясными тенями.

Высокая каменная чаша, стоящая в центре святилища, сегодня не казалась мне чем-то особенным. Усыпанная по кругу, как гравием, черными гладкими камнями, она выглядела зловеще и мрачно.

Ртутная поверхность чаши всколыхнулась, пошла зыбью и над ней стало подниматься изменчивое лицо Шаа.

— Желаешь знать свое будущее, Солнцеликий? — вязко зашевелились губы Шаа, и жуткие леденящие душу глаза уставились своим немигающим взглядом сквозь меня.

— Нет, — зло выдохнул в его застывшее лицо-маску. — Ты обманул меня, Шаа.

— Шаа никогда не лжет, — прошептал прорицатель, и стократное эхо его голоса посыпалось на мою голову, как камнепад.

— Я и так отдал бы своему сыну все, что у меня есть, — вцепился руками в каменное основание, сжав его с такой силой, что по серому граниту поползла мелкая сетка трещин.

— Ты признаешь, что отдал бы власть над Тэоном своему сыну. Так в чем же ты увидел ложь, Солнцеликий? — бесцветно проронил Шаа. — Я сказал то, что увидел. Ты увидел то, что захотел.

Я молчал. Мне нечего было сказать. В пору было биться головой об эту самую каменную чашу. Я не всесильный правитель, я не всемогущий бог, я — глупый неразумный мальчишка, наделавший столько ошибок, разрушивший свою жизнь собственными руками.

— Хочешь ли ты знать свое будущее, Солнцеликий? — вкрадчивый тихий голос уговаривал меня, как в тот день.

— Хочу, — усмехнулся я, снимая рубаху и вытягивая из-за пояса корду.

— Твой выбор, — лицо Шаа плавно улеглось на дно чаши, и он торжественно произнес: — Возьми камень, Ярл.

Перерезав кордой вену на руке, я наклонился и стал рисовать своей кровью вокруг чаши пантагреон, замыкая все силовые потоки на себе. Это была безумная идея, и я не был уверен, что у меня что-то получится, но это был единственный шанс вернуть себе мою утерянную утреннюю звезду.

— Твой выбор, Ярл, — монотонно зазвучал нетерпеливый голос Шаа.

Завершив все расчеты символом бесконечности, я вытянул из кармана эктраль и бросил ее в чашу. Лицо прорицателя подернулось судорожной волной, и исказившийся до неузнаваемости голос растянуто пробасил:

— Что ты сделал, Солнцеликий!?

— Я сделал выбор, — спокойно ответил я.

— Не-е-е-э-эт! — жуткая какофония звуков обрушилась на меня, оглушая то низкими, то высокими частотами.

Серый гранит прорезали уродливые трещины, стены храма содрогнулись, и песок под моими ногами стал ускользать в расползающиеся линии пантагреона. Поднявшийся ураган сорвал со стен кладку, поднял песок и камни, закрутив во вращающуюся воронку. Смерч стал расширяться, втягивая в себя все больше и больше предметов, занимая новое пространство, сметая все на своем пути, а я стоял в эпицентре и безразлично смотрел на творящийся вокруг меня хаос. Я ждал, когда воронка втянет в себя весь этот поганый мир, вместе со мной и ненавистным Шаа. Земля, наконец, разверзлась под моими ногами и следующий по заданной мною программе сотворяющий камень разорвал спираль времени. Линии пространства исказились, втягивая меня в бушующий коловорот, швыряя и сплющивая, но прежде чем эктраль успевала сделать виток, повернув назад временную грань, я вырезал кордой на своей груди знак Ашш, не позволяющий стереть из моей памяти ту, ради которой я все это затеял.

111