Свет утренней звезды - Страница 108

108

Усевшись на кровать, закрыв лицо руками, я расплакалась. Малыш зашевелился, видимо чувствуя мое состояние, и я по привычке успокаивающе положила на живот руку. Синяя татуировка на запястье бросилась в глаза, напомнив мне про эктраль. Что мне там говорил Каан? Почувствуй сердцем? Я плохо представляла, что должна делать, плюс находилась в состоянии паники, поэтому, когда стала пробовать, у меня сразу ничего не получилось. Я вытягивала руку, представляла себе синий камень на ладони и… ничего.

Несколько часов бесцельных попыток довели меня до того, что у меня мелко тряслось все тело, и кровь пульсировала в голове так, словно по ней стучали тысячи маленьких молоточков.

Так отвратительно я чувствовала себя только в тот день, когда Оддегира напала на Нарию. Воспоминания возникли в моей памяти уродливыми картинами, заставляя вновь и вновь окунаться в пережитый ужас. Я вспомнила Ярла, выпивающего энергию моего мира, себя, вышедшую из сумрака и дергающую его смертоносный меч, камень, таинственным образом появившийся в моей ладони и древнюю силу, внезапно заструившуюся по моей крови.

Татуировка на руке ярко вспыхнула, озарив темноту комнату бесконечно-синим цветом. Эктраль каким-то невероятным образом снова заработала. Я стала припоминать, какие испытывала ощущения у Озер Жизни, когда она напитывалась силой. Закрыв глаза, я вымела из своей головы все мысли, убрала из своего сердца все чувства. Не осталось ни боли, ни страха, ни сожалений, ни воспоминаний — только льющаяся, бесконечным живым потоком в моей крови, магия. Магия несущая меня к свету, сквозь мрак и тьму, сквозь преграды и стены, сквозь время и пространство.

Я открыла глаза и не поверила тому, что вижу. Мне казалось, я сплю, и не могу проснуться. Передо мной простиралось Озеро Жизни, окруженное расколотыми Камнями Судьбы, поросшими мхом и густой высокой травой. Вокруг ласково шелестел лес, отовсюду доносились голоса птиц, жужжание насекомых. Налетел ветер, игриво подняв вверх пряди моих волос, где-то в глубине чащи сиротливо аукнула кукушка, по траве прополз огромный жук, и по моей щеке скатилась слеза, когда, подняв голову к безоблачному небу, я увидела свою сияющую звезду.

Я стояла на Нарии. На моей горячо любимой, прекрасной, разрушенной Нарии. Ладонь обожгло холодом, и я с удивлением обнаружила в ней искрящийся квадратный камень. Эктраль закончила свою миссию. Очевидно, там, где все это началось, там должно и закончиться. По небу пробежала легкая тень, а затем из пустоты пространства стали появляться красные клочья тумана.

— Ну, вот и все, — отвернувшись, чтобы не видеть того, кто сейчас появиться за моей спиной, я, смахнув слезы, приготовилась к последнему и самому тяжелому разговору в своей жизни.

* * *

Если бы я знал, что ночь, которую я посчитал переломным моментом в наших с Эей отношениях, к утру обернется жутким кошмаром, я наверное не уснул бы совсем. Болван, почему я решил, что что-то изменилось? Зачем снял с нее и браслет, и кольцо? Как мог быть таким неосторожным? Желание смотреть в ее глаза и видеть там свою душу затуманило мой разум, лишило рассудка. Она так трогательно и искренне просила, так ласково смотрела на меня… Я поддался ее чарам, попался на крючок, как глупый глок, заприметивший в мутной воде пляшущего мотыля. Идиот, Эгла, какой же я идиот!

Не понял, почему проснулся — мне показалось, что почувствовал сильный толчок в грудь, открыл глаза, и увидел, что ее нет рядом. Я даже представить себе не мог, что это, оказывается, так жутко: проснуться однажды и осознать, что ее нет. Пока не появился Аэр, я еще надеялся, что она где-то во дворце, а когда заглянул в его лицо, ледяной холод сковал сердце, поселившись в нем тупой, ноющей болью.

— Ты знаешь, где она? — Аэр изогнулся грустным зигзагом, и еще до того, как он ответил, я понял, что положительного ответа не услышу.

— Нет. Она знала, что ты спросишь, Солнцеликий, и попросила исчезнуть, когда будет уходить.

— Почему она ушла?

— Вы убили ее друга, — от ответа Аэра мне стало еще паршивее.

— Она так сказала?

— Я так понял. Она мой друг, — тяжело вздохнул вечный.

— Что она тебе сказала? — я и ожидал, и боялся, что наконец смогу разгадать тайну Эи, но то, что сказал Аэр, повергло меня в шок.

— Она спросила, смог бы я простить вас, если бы вы убили ее.

— И что? Смог бы? — я знал, что ответит вечный, но все равно зачем-то спросил.

— Я обязан служить вам, и я служил бы… но простить не смог.

Меня душила злость. И мне снова хотелось кого-то убить.

— Уходи. И запомни: я все равно найду ее! — бросил я смотревшему на меня с жалостью Аэру. С жалостью?! На меня?!

— Я надеюсь на это, — тихо произнес дух, растворившись утренней мгле.

Первое желание было выйти и громить все, что попадалось под руку. Сдержался только потому, что увидел в глазах Фэа страх. Бедная старая Фэа, как же сильно ты разочаруешься, когда поймешь, кем стал твой воспитанник. Она о чем-то тревожно спрашивала, а я смотрел, как шевелятся ее губы, и не слышал ни слова. Мой мозг напряженно работал, перебирая все возможные варианты, куда она могла отправиться. На глазах у удивленной няни я прорезал мечом пространство, прокладывая себе путь на Арзарию.

Ее правитель готовился. Казалось, что его дворец охраняет вся Арзарийская армия, и это разозлило меня еще больше. Я не хотел никого убивать, я просто собирался забрать мою Эю, а они лезли из всех щелей, бросаясь в меня кордами, стрелами и пилумами. Придурок Видерон даже метательные орудия на крыше поставил. Какие же глупые у них были лица, когда вся та дрянь, которой они в меня швыряли, сгорала в воздухе, осыпаясь на землю яркими искрами света. Они закрыли ворота и двери, наивно полагая, что это может меня остановить. Я получал какое-то извращенное удовольствие, когда выбивал ногой одну дверь за другой. Мне нужно было куда-то девать свой гнев, и я крушил дворец Тайрона, чувствуя, что с каждой проломленной стеной и вынесенным косяком чудовище, сидящее внутри меня, сыто облизывается и рычит: — «Еще! Мало!».

108